Гера Князев: Сладкая вишня…

Современному российскому школьнику, особенно городскому, наверняка невероятно трудно сейчас понять переживания и трагедию чеховских героев из «Вишнёвого сада», когда на прилавках ближайшего супермаркета, начиная с ранней весны и до поздней осени, лежат развалы черешни. И в этом, как мне кажется, нет никакой трагедии, просто ход времени.

Как и нет трагедии в том, что за последние полвека Франция и Италия сократили объём производства вишни (черешни) в два раза, а Швейцария и Германия — в пять раз. Зато Иран, Ливан, Чили, Сирия, Турция увеличили поставки черешни на европейский рынок в десятки раз.

Во всем мире этот подвид сливовых зовут черешней, ciliegia, cerise, cereza, cereja, cherry (от
латинского cerasi — «керасунтские плоды», в честь древнегреческого города, где она произрастала в изобилии).
И только южнославянские племена, вытесненные немецкими племенами из центральной Европы, взяли в свой языковой багаж родное теперь для нас слово «вишня» (от немецкого Weichsel).

И хотя вишня и черешня одного поля ягоды, по мне так между ними целая пропасть.
Толстокожая и мясистая черешня со своим сбалансированным и зачастую нейтральным вкусом мармелада, кажется, изначально была создана природой для торговли. Ее легко транспортировать, она относительно долго хранится и не портится.

Сочная же вишня, набравшись летних проливных дождей, дождавшись долгожданного июльского солнца, как только чернеет и набирает сладости к своей природной кислинки — сразу же начинает опадать.

Ей можно лакомиться, срывая прямо с вишнёвого дерева, лишь несколько недель в году. Но зато потом, долгими зимними месяцами, открывая трехлитровую банку ароматного вишнёвого компота или накладывая в вазочку тягучее вишнёвое варенье, ты будешь каждый раз вспоминать, как на веранде дачи или на газовой плите городской кухни мама ставила эмалированный тазик с вишней на огонь, добавляла туда сахар и, помешивая большой деревянной ложкой, снимала белую пенку, которую ты уже ждал, облизываясь.

Я хорошо помню наш старенький бабушкин дом с большим садом на улице Фруктовой, тогда это была окраина города. Прямо рядом с калиткой росло большущее грушевое дерево, на котором всегда вырастали маленькие и жесткие груши, вдоль дорожки росли кусты чёрной смородины и крыжовника, потом шли многочисленные яблони, и только в самом углу сада пряталось несколько кустов войлочной вишни, и я больше всего ждал момента, когда они покроются чёрными гроздями кисло-сладких, с горчинкой, вишенок.
Никогда ты не мог скрыть от родителей своего похода в дальний угол сада, потому что и руки, и рот, и майка всегда были в вишнёвом соке как доказательстве твоего маленького непослушания.

А потом мы переехали в квартиру в пятиэтажном кирпичном доме недалёко от проходной завода, где работали родители. Вскоре тот район, где стоял бабушкин деревянный дом, тоже стали сносить под многоэтажную застройку, и мы с отцом пошли выкапывать тот самый вишнёвый куст, что рос в углу сада, чтобы пересадить его около своего нового подъезда . В тот год я пошёл в свой первый класс, и в тот же год папа умер.
А вишнёвый куст принялся на новом месте, только потом несколько раз вымерзал в самые холодные зимы, но каждый раз давал новые побеги и каждый раз вырастал во все большее и большее дерево, только вот уже никогда на нем не созревали такие сладкие и сочные вишни, как в моем детстве, а потом и вовсе перестали появляться.

Via: Гера Князев