Валерий Киселев: Воспоминания из 90-х нижнего Новгорода

Последнее время появилось немало людей, которые испытывают ностальгию по 90-м годам и политикам того времени. Даже таких, кто в то время еще под стол пешком ходил. Год назад я решил собрать в одну книгу свои репортажи и интервью, опубликованные в газете «Нижегородский рабочий», где тогда работал. И книга получилась – не для слабонервных. Сейчас, спустя годы, даже не верится, что все это было. Предлагаю всего лишь один репортаж, опубликованный 21 июля 1994 года. А книгу, сборник статей, можно заказать, в электронном или бумажном виде, пройдя по ссылке. Думаю, что полезно напомнить, особенно страдающим ностальгией.

«МЫ ВСЕ СОЙДЁМ ПОД ВЕЧНЫ СВОДЫ,
И ЧЕЙ-НИБУДЬ УЖ БЛИЗОК ЧАС…»

Центральная станция «Скорой медицинской помощи», ждем вызванную старшим врачом В. Дудником машину по перевозке трупов. Моя задача в этот вечер — познакомиться, как она работает, потому что в последнее время очень много поступает от горожан жалоб: трупы на улицах лежат по нескольку часов.
Пока машина не подъехала, В Дудник рассказывает:
— Если два года назад «скорая» принимала в среднем около 800 вызовов, то сейчас — 1300-1400, и 50 процентов «больных» — алкоголики, недавно привезли даже пьяную роженицу. Очень часто доставляем детей. Мальчиков — в наркодиспансер, а девочек — в детскую городскую больницу.
— Девочек? — удивляюсь я.
— А как же? — тоже удивляется В. Дудник.
Все чаще «скорая» спасает детей, надышавшихся бензина на бензоколонках, самоубийц, загибающихся от алкогольной интоксикации мужчин. Бывает, что из-за этого врачи не успевают вовремя к тем, у кого больное сердце или астма. Врачи на «скорой», а в этот день дежурило в городе 24 бригады, работают буквально на износ. Все чаще на них случаются нападения. Недавно в лифте пытались изнасиловать фельдшера.
В. Дудник включает компьютер: на сегодня уже 656 вызовов.
— Часа через два будут поступать с огнестрельными ранениями, — смотрит на часы, — начинается время разборок. Психиатрических вызовов к утру будет 15.
Проходим в операционный зал. Bосемь женщин с помощью компьютеров принимают вызовы «скорой». Телефоны звонят постоянно. Слушаю, как диспетчер разговаривает по телефону с женщиной: муж пьяный загибается.
Если к больным «скорая» успевает, то вот уборка с улиц трупов — дело гораздо более сложное. В. Дудник полистал стопку заявок: некоторые лежат с утра.
Как раз позвонил дежурный из городской администрации: «На улице генерала Зимина у подъезда якобы с восьми утра лежит труп молодой женщины, жильцы уже жалуются, заберите скорее».
Подъехала «труповозка». В бригаде — двое: водитель и санитар. Второго санитара сократили. И «труповозка» на весь город одна.
— Сколько уже сегодня отвезли? — спрашиваю санитара Андрея Комаpова.
— Около десяти.
— Поехали на улицу Зимина, из городской администрации уже звонили.
— Да хоть сам президент! Сначала едем за висельником на рокадное шоссе вдоль Верхних Печер, это по дороге, потом надо разгрузиться.
Сажусь в машину рядом с водителем. В салоне два трупа: старик, завернутый в покрывало, и огромная старуха.
Смрад невыносимый, курю, иначе стошнит.
— 3а шесть лет работы, — говорит он, — не осталось ни одной улицы, ни одного дома, где бы трупы не забирал. Вчера рекорд поставил: 33, а в машине их бывает по 7-8 одновременно.
— Снятся, наверное? — спрашиваю, стараясь не оглядываться на груз
— Как рыба рыбаку и как сапоги сапожнику. Но, в общем-то, привык.
Андрей откусил кусок колбасы и вдруг продекламировал Пушкина:
— «Я говорю: промчатся годы, и только здесь ни видно нас, мы все уйдем под вечны своды, и чей-нибудь уж близок час». Люблю поэзию!
Да-a, «жмурики» в салоне и Пушкин, поэзия…
Выехали на рокадное шоссе. С горы, поросшей кустарником, машину заметили, машут руками. Остановились.
— На лоне природы ему надо было обязательно повеситься, — ругается Андрей, — и как мы его здесь потащим?
До машины труп придется нести метров двести, по ямам, через овраг. У тела несколько сотрудников милиции. Повесившийся — парнишка лет семнадцати. Неподалеку пустые бутылки и какая-то еда. Недопитая бутылка пива. Труп лежит часа четыре, нашли его ребятишки. Кладем парня на одеяло, тащим. Чертыхаются, кто-то споткнулся.
Разворачиваемся и едем в морг центрального бюро судмедэкспертизы, куда доставляются все трупы с происшествий…
— Ну, с кого начнем?
Сначала вытащили старуху. «А ведь чья-то мать…» — успел подумать. Рядом положили парня, потом старика. Теперь с эстакады их надо перегрузить на каталки и отвезти в морг. Здесь запах еще более тяжелый. С трудом держусь. Несколько стоп гробов, и везде — прямо на полу, а на каталках по двое-трое — трупы.
Да, публика здесь собралась колоритная… На полу лежит молодой мужчина с кровоподтеками на лице, оскалил зубы, на голом животе листочек с номером: 2001. Другой — весь в наколках. Биография, видимо, богатая, «авторитет». На бедре надпись: «Спаси и сохрани». На каталке мужчина с раскроенным черепом, через всю щеку — глубокий шрам, от топора, наверное, все лицо и грудь в запекшейся крови. Да труп, видно, еще пытались и сжечь: одежда полуобгорелая. Тут же вихрастый загорелый мальчишка лет 12-13, с глубокой раной в боку. Безжизненно висит рука, но, когда каталку стали отодвигать, она качнулась, как у живого.
На столе что-то бесформенное: в грязных ботинках, в ватнике, в рукавицах, все в песке.
— А голова-то у него где? — спрашивает девушка-санитарка.
— Была на месте, — отвечает Андрей, — не могли потерять. Двести метров тащили, это утопленник, с зимы еще, наверное.
Преодолевая отвращение, рассматриваю трупы. Обезображенные, вздувшиеся, черные, на некоторых мясо уже расползлось. Неужели у каждого из них где-то сейчас витает душа?
Девушка-санитарка перекладывает очередного покойника на каталку. И как ей только не страшно…
— Это «гнилуха», — кивает Андрей на труп, подкатывая его к девушке на каталке, — такой — пятый сегодня. Три дня назад звонит старушка: «Заберите труп, сосед умер, дышать невозможно, иначе на улицу вынесем его», — рассказывает он мне очередную историю.
Садимся в машину и едем на улицу Генерала Зимина. Окна открыты, скорость большая, но смрад из кабины и салона все равно не выветривается.
Нужный дом на этой улице найти оказалось не так-то просто. Петляем по микрорайону: дом № 3 нашли, а где № 4 — никто не знает. Наконец, какой-то кавказец (и откуда только знает, что наша машина — «труповозка») кричит из окна:
— Около первого подъезда труп!
Женщина накрыта газетами. О, родной «Нижегородский рабочий», да еще с моей статьей! Сфотографировать бы, думаю, отличный коллаж получится к этому материалу, да и реклама оригинальная. Умершая — типичная бомжиха. У трупа никого из милиции уже нет, и что с ним делать — не знаем: нельзя забирать без документов. Наконец какая-то женщина, смотревшая из окна, позвонила в Канавинский РОВД: документы на труп там. Погрузили тело, заехали в милицию.
Следующий пункт — психбольница на улице Ульянова. Больные уже спят. Покойница на носилках под простыней, но не верится, что там кто-то есть, как будто одна простыня.
— Маленькая была старушка, как воробей, — говорит ночная няня.
Андрей ушел оформлять документы.
— Тихо тут у вас, — говорю, — буйных нет, что ли?
— Как нет, угомонились просто, — отвечает нянечка, — вот если алкашку какую-нибудь сейчас привезут, то все и заведутся дружно. В основном старушки у нас, шизофренички, и зачем привозят — как будто мы им тут новые мозги вставим.
— Не наш труп, — возвращается Андрей, — забирать не будем. Пусть родственники берут, к нам только криминальные, да и свидетельство о смерти уже отдали.
—У нее же только старичок 82 лет, куда он с этим трупом?
— А хоть куда — за стол пусть сажает или в шифоньер ставит. Не наш труп.
Заехали за сигаретами на площадь Свободы. «У «комков» гора пустых коробок, пьяные торгашки, пьют, смеются. Просят подвезти куда-то.
— Садись, там как раз такая же красавица лежит.
— Ой, нет, тогда не надо.
Привезли в судмедэкспертизу бомжиху. Санитарка записывает, во что она одета.
— Какая кокетка: бюстгальтер, трусы. Давайте ее на дяденьку положим.
Да-а, «сладкая парочка» получилась — запашок от обоих…
Юмор здесь, как и запах, специфический, но, может быть, по-другому здесь и нельзя.
— За эту неделю 96 трупов, за прошлую было 99, — рассказывает дежурный судмедэксперт. — Если раньше криминальных трупов за неделю было 5-6, то сейчас в день — 15-16. И завтра будет столько же, и послезавтра… Вчера невостребованных 10 трупов похоронили.
Едем в Автозаводский район, там еще три трупа. Время — час ночи. На темных и мрачных улицах ни души, как вымерло все. Только у ярко освещенных «комков» «качки» с бычьими шеями — эти и ночью чувствуют себя уверенно…
Дом с очередным трупом нашли быстро.
— Я здесь уже не в первый раз, — говорит Андрей.
Умерший — мужчина 63 лет. Лежит поперек кровати в чем мать родила. По бороде ползают вши. Рядом — батарея пустых бутылок. В комнате — неописуемый бардак. Милиция оставила протокол осмотра — «алкогольная интоксикация». На диване лежит женщина, ничего от нее добиться не удалось: тоже пьяная, скорей всего, или в шоке.
— Чего молчишь? — ругается Андрей. — Смотри, завтра за тобой приедем.
Занесли тело, завернув его в одеяло, в салон. Отвезли в Автозаводский морг. Там «жмуриков» поменьше, но все такие же — с улицы. Бросилась в глаза колба с заспиртованным зародышем.
Рация в машине немного стихла, а то каждую минуту вызовы «скорой» — то травма головы, то огнестрельное ранение, самоубийца. К 2-м часам город, похоже, угомонился. Как раз в эту ночь комета врезалась в Юпитер. Наверное, если бы она летела на Землю, то у нас пьянство и резня были бы всеобщими.
Оставалось еще несколько трупов, но я уже был сыт впечатлениями буквально до тошноты, да и трупы были свежие, в больнице.
— Это что, — говорит, прощаясь, Андрей, — если бы тухлячок сегодня попался, да чтобы он полежал недельки две, да в ванной, а так — неинтересно поездили.
…К дому они привезли меня около 3 часов утра. Было еще темно, и, когда шел к подъезду, очень боялся споткнуться о чей-нибудь труп. Заснул с трудом: так и стоят перед глазами эти персонажи из морга.
Ну, а теперь выводы. Городу срочно необходима вторая машина-«труповозка». Одна такая машина со все возрастающим объемом перевозок просто не справляется. Это недопустимо, когда трупы лежат на улицах, на глазах у прохожих по 10-12 часов, а в квартирах — и по нескольку дней. Обязательно нужны полиэтиленовые мешки под трупы. Социальная обстановка в стране и в городе такая, что трупов на улицах меньше не будет — бомжей у нас все больше, преступность не снижается. Через несколько месяцев одна «труповозка» будет перевозить по 40-50 трупов в смену, как утверждают специалисты. Одной бригаде это просто не под силу. Наконец, людям, занятым на этой тяжелой и грязной работе, надо платить не по 60—120 тысяч рублей, как сейчас, а втрое-вчетверо больше, как минимум.
На АО «ГАЗ» начали выпускать новые «полуторки». Необходимо добиться, чтобы одна такая машина была предоставлена под перевозку трупов с улиц города.
Эта острая социальная проблема уборки улиц от трупов — требует незамедлительного решения.
21.07.94 г.

Валерий Киселев