«Душа хирурга». 1925 г

Михаил Михайлович Дитерихс, проф. хирургии «Душа хирурга». 1925 г

И действительно, далеко нередко можно наблюдать как хирург, поранивший себя случайно во время производства операции на септическом больном, что грозит ему самому в дальнейшем иногда тяжкой болезнью и почти всегда невыносимо острыми мучениями, операции не прекращает и, рискуя своим здоровьем, доводит начатую операцию до благополучного конца. И сколько раз было, что больной, на операции которого заразился хирург, шел за его гробом или присылал ему, еще не вполне оправившийся от операции,
на гроб цветы… Так умер в Томске профессор Э. Г. Салищев, заразившийся при операции резекции ребра по поводу гнойного плеврита. Так происходили похороны врача Н.М. Дитерихса в Одессе, заразившегося во время производства операции вскрытия дыхательного горла больному, страдавшему септической дифтерией… и таких примеров много… больше, чем следовало бы.

Бывает, что грубый в жизни и в обществе, невыносимо тяжелый в отношениях со своими помощниками, хирург сердечно, изыскано и безгранично нежен и ласков со своими больными.

И в большинстве случаев больные это чувствуют, понимают. Как благодарно, радостно, тепло они глядят на хирурга. Как трогательно слабые руки или бледные губы истомленного страдальца ищут руки оператора для благодарного рукопожатия или поцелуя… И эта инстинктивная благодарность так дорога, этот незабываемый взгляд измученных глаз — вот высшая награда хирурга.

Эта нежность и ласка тем более поразительны, что вообще жизнь практикующего хирурга требует от его характера далеко не мягкости. Ежедневные сражения, которые он должен выдерживать и ставкой которых является здоровье и жизнь доверившегося ему пациента, требует выдержки, твердости и, главное самообладания. Быстрые, резкие переходы от надежды к отчаянию не могли бы не отразиться на успехах его деятельности. Нужна выработка в характере того величавого спокойствия и ясности духа, которые не могут не заражать всех окружающих. Высшее напряжение всех моральных сил хирурга не должно отражаться на его внешности, он должен переживать их в своей душе, не обнаруживая мучительной тревоги ни словом, ни взглядом. Душа хирурга должна являться той лабораторией, в которой разнородные взрывчатые вещества превращаются в полезные и нужные для данного момента соединения самого мирного характера.

Дальше, кажется никакая другая профессия не требует такой быстрой решимости, такого почти мгновенного созидания нового плана действий, такого деятельного спокойствия, как хирургия. Ведь от находчивости оператора, его знания и умения, его способности к незамедлительному творчеству зависит часто такое бесценное сокровище, как жизнь человека.

Всю свою жизнь хирург получает больше, чем кто-либо другой, впечатлений, от сильных эмоций, иногда очень приятных, иногда трагических, но всегда очень разнообразных и бесконечно разнородных. Возможно, что эта разнохарактерность впечатлений является главным средством, дающим хирургу силу и возможность переносить долгое время без устали и срока нескончаемую смену тяжких колебаний душевного равновесия.

Месяцы, годы переживаний — как это утомительно, тяжело… Нужно искренно любить свою профессию, а главное крепко любить человека для того, чтобы это было возможно.

Мой друг, которому я всецело обязан выработкой того, что можно назвать хирургической осмотрительностью, один из самых гуманнейших старых земских врачей — В. О. Мущинский, проведший всю свою самоотверженную жизнь в тяжелой неустанной хирургической работе, заболел тяжко протекавшим сепсисом. Когда, желая его подбодрить, я указывал на симптомы улучшения и говорил о скором выздоровлении и еще долгой жизни, он, глядя с сокрушением на свои искалеченные патологическим процессом руки, говорил: «А зачем она мне, эта жизнь. Ведь хирургией я больше заниматься не могу, а она для меня — не занятие, а жизнь. Уж лучше смерть, чем жизнь без нее…».

Да, совершенно необходимо, чтобы в душе хирурга сочетались в одно гармоничное целое и вкусы, как потребность его духа, и совокупность постоянных, налагаемых условиями общественной работы и жизни привычек, т.е. то, что составляет профессию. Ведь если этого нет, если профессия и вкусы не сходятся, не совпадают, то человек обыкновенно пренебрегает первой, смотрит на нее как на тягостную необходимость или как на развлечение, а это — одинаково недопустимо для хирурга. Для него жить должно значить заниматься хирургией, т.-е. иметь дело с больными, напряженно мыслить, диагностицировать, оперировать, волноваться и торжествовать… Выполняя обязательства профессии, он необходимо должен удовлетворять потребностям духа — иначе, нет стимула для его безмерно-утомительной работы, нет смысла в постоянном терзании души самыми тяжкими переживаниями.

Михаил Михайлович Дитерихс, проф. хирургии «Душа хирурга». 1925 г

Еще о медицине